Когда за Шабо закрылась дверь, как Жаго и еще несколько членов Комитета общественной безопасности поспешили в Комитет общественного спасения — предстояло безотлагательно принять важное решение.
В три часа ночи оба комитета утвердили приказ о немедленном аресте Шабо, Базира, Жюльена, Делоне и содержании их под стражей без права встречи и переписки друг с другом.
Жака Рене Эбера, лидера левого крыла якобинцев, которого активно поддерживали Коммуны Парижа, в этом списке не было.
Его арест мог бы иметь далеко идущие политические последствия. Комитеты предпочли арестовать Шабо и его друзей, явно замешанных, по крайней мере в финансовых спекуляциях — их арест можно было представить как борьбу с коррупцией.
Шабо не успел еще добраться до дому, как к де Батцу поспешно явился его лазутчик, член Комитета общественной безопасности, и сообщил барону о том, что его должны арестовать во время визита к Шабо.
— Завтра у Шабо в восемь часов вечера? — переспросил барон.
— Да. Вас должны захватить врасплох вместе с ним.
— Хорошо. Это все очень просто, прикажите его арестовать в восемь часов утра.
Можно усомниться, имел ли место в действительности этот эпизод, но фактом является то, что по какой-то причине в ордере на арест Шабо, Базира, Делоне и Жюльена по обвинению их в коррупции вместо слов «арестовать в восемь часов вечера» и в самом деле стояло: «арестовать в восемь часов утра».
И в 8 часов утра Шабо был арестован.
Многие из тех, кого Шабо еще 14 ноября назвал в разговоре с Робеспьером, оказались предупрежденными и вовремя успели скрыться.
