Уже бывшие солдаты французской гвардии поговаривают об отправлении в Версаль, чтобы снова занять свои посты в гвардии короля. Лафайет не скупится на тревожные предупреждения. Но министры и монархисты считают себя хозяевами положения, потому что Национальное собрание только что возвело на президентское кресло самого Мунье, как будто во время революции парламентская власть что-нибудь значит, если ей недостает силы народных масс.
А общественное мнение бунтовалось, а Лафайет, который командовал штыками, ворчал. Чтобы успокоить Лафайета и привлечь его на свою сторону, министр иностранных дел Монморен предложил ему шпагу коннетабля и даже чин генерал-лейтенанта. Он с пренебрежением отказался, прибавив: «Если король опасается мятежа, пусть приедет в Париж, он будет там в безопасности среди национальной гвардии».
Новая неблагоразумная выходка ускорила взрыв. 1 октября лейб-гвардейцы устроили банкет в честь прибывшего Фландрского полка в Оперном зале дворца. Король и королева, причем последняя держала на руках дофина, явились приветствовать участников пиршества, тогда как оркестр заиграл арию Гретри: «О Ричард, мой король! Все тебя покидают!» Участники банкета, подогретые музыкой и напитками, разразились бурными приветствиями, стали топтать национальную кокарду, заменив ее кокардой белой или черной (королевы). При тостах намеренно опустили тост в честь нации.
