Тем не менее и недоверие комитетов к лицам, возглавлявшим Трибунал, и то, что решение об аресте Дантона и его главных сторонников было принято только в ночь с 30 на 31 марта (всего за два дня до начала процесса) привели к тому, что у Фукье буквально не было времени для составления обвинительного акта и других приготовлений. Ему, как мы помним, еще 26 марта предписали подготовить суд над участниками дела Ост-Индской компании, и он с обычным своим педантизмом составил список нужных свидетелей для. обвинения Фабра, Шабо, Базира и других — процесс над ними должен был начаться как раз 2 апреля.
В спешке Фукье составил список необходимых ему материалов, но времени на их розыск не хватило. В отношении обычных обвиняемых при опытности Фукье все это легко бы сошло с рук. Но не теперь, когда на скамье подсудимых находился такой человек, как Дантон.
Над формально открытым судебным процессом была фактически опущена завеса секретности. Печать знала свое место, и газетные отчеты редактировались в соответствии с меняющимися обстоятельствами и настроениями. Содержание Бюллетеня Революционного трибунала — главного источника наших сведений о процессе — также отражало лишь то, что власти считали нужным предать гласности.
