Во время таких прений Париж был охвачен большим возбуждением. На улицах декламировали памфлет, внушенный Ламетами: «Большая измена графа Мирабо». Лафайет заблокировал зал заседаний внушительными военными силами. Мирабо воспользовался этим возбуждением, чтобы в последний день прений ответить Варнаву знаменитой репликой: «Меня тоже хотели совсем недавно чествовать и приветствовать, а сегодня на улицах кричат: «Великая измена графа Мирабо».
Мне не надо было этого урока, чтобы знать, что лишь всего несколько шагов отделяют Капитолий от Тарпейской скалы, но человек, борющийся за разум, за отечество, не так легко признает себя побежденным.
Пусть те, кто предвосхищал за неделю мое мнение, не зная его, кто клевещет в данную минуту по поводу моей речи, не поняв ее, пусть они обвиняют меня в каждении бессильным идолам в тот самый момент, когда они повержены, или в презренной службе за деньги тем, против кого я не переставал бороться; пусть они обличают, как врага революции, того, кто, может быть, не совсем был непричастен к ней и кто мог бы найти свою безопасность только в том случае, если бы она не играла никакой роли и его славе; пусть они предают ярости обманутого народа того, кто уже двадцать лет ведет борьбу против всяческого угнетения и говорил французам о свободе, о конституции, о сопротивлении, когда эти презренные клеветники пользовались всеми господствующими предрассудками.
Какое мне дело до этого? Эти удары снизу вверх не остановят меня в моей деятельности, я им скажу: отвечайте, если можете, клевещите затем, сколько хотите».
