Великая Французская революция

Национальное собрание солидаризировалось с этим положением, непосредственно вытекающим из «Общественного договора», и, по предложению Мирабо и Приера, постановило, чтобы его председатель Мунье немедленно предпринял новую попытку побудить короля безотлагательно принять декреты.

Лафайет, от которого гренадеры требовали двинуться на Версаль.и которому грозили фонарем, добился у Коммуны разрешения последовать народному желанию. Он отправился, потому что опасался, заявил он, что мятеж, если он произойдет без его участия, будет использован в интересах герцога Орлеанского. Он прибыл в Версаль ночью.

При оглашении этих фактов, ставших известными в Париже 3 октября, «Курьером» Горзаса, Пале-Рояль вознегодовал. В воскресенье 4 октября «Парижская Хроника», «Друг Народа» разоблачили аристократический заговор, очевидной целью которого было низвержение конституции еще до ее завершения. Повторный отказ короля утвердить постановления 4 августа и уже принятые статьи конституции еще более подтверждает существование заговора, чем банкет, на котором нация подверглась поруганию.

Уже бывшие солдаты французской гвардии поговаривают об отправлении в Версаль, чтобы снова занять свои посты в гвардии короля. Лафайет не скупится на тревожные предупреждения. Но министры и монархисты считают себя хозяевами положения, потому что Национальное собрание только что возвело на президентское кресло самого Мунье, как будто во время революции парламентская власть что-нибудь значит, если ей недостает силы народных масс.